Эта женщина будет моей - Страница 50


К оглавлению

50

– А ты не француз? Что-то ты смахиваешь на французскую собаку.

– Нет, мы не французы, – подобострастно проблеял Тарас.

– Но – враги, – тупо сообщил Кабан. И наставил на Тараса ружье.

Этот придурок вполне мог пальнуть, понял Карагодин. Этому скоту все по барабану.

Пока Кабан, высунув слюнявый язык, откровенно наслаждался ужасом Тараса, Карагодин шагнул в сторону и встал сбоку от него. В следующую секунду он одним прыжком оказался рядом и рубящим ударом ладони врезал ему по шее.

Враз обмякший Кабан, моментально обратившийся в мешок с дерьмом, свалился на пол. Ружье отлетело в сторону.

– Ты чего? – оторопело прохрипел Тарас. – Зачем?

– А ты думал, я ему дам стрелять в людей? Пусть даже это полицейские… Я сам полицейский, понял? И таких скотов я всегда делал и буду делать.

– Чего теперь будет? – бормотал Тарас. – Зондер нас убьет. Ты понимаешь это? Все – кранты нам.

Он подошел к неподвижной туше Кабана и склонился над ним, пытаясь понять, в каком тот состоянии. И тут чудовище вдруг ожило. Издав какое-то утробное мычание, Кабан схватил Тараса обеими руками за горло, повалил и подмял под себя. Тарас завизжал, беспомощно дергаясь. И тогда Кабан, все так же мыча, вдруг вцепился ему в горло зубами и стал рвать его на куски. Он рычал как дикий зверь. Сразу стало ясно, откуда у него такая кличка.

Карагодин, хорошо знавший, что в таких ситуациях все человеческое в тебе должно отключиться, схватил валявшийся на полу помповик и принялся изо всех сил молотить им по мерзкой башке страшного животного, грызущего насмерть человека.

Он остановился только тогда, когда Кабан замолк и перестал дергаться. В голове вдруг всплыло французское выражение – j’ai calme ce con… Я успокоил этого дурака.

Карагодин ногой отпихнул его тяжеленное тело в сторону. На Тараса было лучше не смотреть. Надо было родиться и жить, чтобы тебя в Париже загрыз бешеный обкуренный кретин.

Пора сматываться, одернул себя Карагодин. Пока не появились дружки этого обдолбанного. А они наверняка где-то рядом. Эти суки поодиночке не ходят, они всегда стаями.

Поначалу он решил баул не трогать, а потом подумал, что, если оставить оружие здесь, его найдут другие бандиты и начнут убивать – полицейских и просто всех, кто окажется на пути. Он содрал с окна пыльную штору и, тщательно стерев отпечатки пальцев с помповика, которым долбил Кабана по башке, сунул его в баул. Выглянул в окно. Машина Тараса стояла на месте.

Он чуть приоткрыл дверь и прислушался – из коридора не доносилось ни звука. С баулом он вышел в коридор и опять прислушался. Посмотрел на распахнутую дверь, аккуратно прикрыл ее и запер торчавшим в замке ключом. Чем позже найдут трупы, тем лучше. Ключ он выкинул в стоявший в коридоре ящик с каким-то мусором. Пусть копаются, если сильно надо.

К лифту он не пошел, решил спуститься по узкой лестнице, заваленной мусором и дерьмом.

Добравшись до первого этажа, он увидел их. Двое молодых парней в спущенных на задницах широких штанах и надвинутых на глаза капюшонах толклись у входной двери. Видимо, поджидали Кабана. Карагодин опустил баул на пол и размял затекшие пальцы. По своему опыту он знал, что вот такие молодые, злобные хорьки опаснее всех – у них ни жалости, ни мозгов нет. Договориться с ними о чем-то невозможно. Зверье, которое, если ты им поддашься, забьет любого. У них наверняка ножи или еще чего похуже.

До них было несколько шагов. И надо было как-то подобраться к ним поближе… Он взял баул двумя руками, как официант поднос, засвистел ту самую песню «Настоящий парень должен убить полицейского!» и пошел прямо на них. За баулом, который он поднял до самых глаз, они не могли видеть его лица. А свистел он, чтобы показать – я, мол, тут вещи переношу, ничего опасного во мне нет.

Они, ничего не понимая, смотрели на надвигавшийся на них громадный красно-белый баул с залихватской надписью «Вon voyage», из-за которого доносился веселый свист.

Когда до них оставался один шаг, Карагодин что есть сил швырнул тяжеленный баул прямо в их тупые рожи. Один от удара свалился на пол, другой отлетел к стене. Первому Карагодин въехал ногой прямо под подбородок, а второму резко хлопнул ладонями по ушам. Первый лег и уже не шевелился, а второй что-то ныл, схватившись за уши и тряся головой. Вполне возможно, что у него лопнули барабанные перепонки.

Подхватив баул, Карагодин выскочил на улицу. Она была пустынна. Можно было ехать.

По дороге в Париж он притормозил у первого попавшегося пруда и зашвырнул баул как можно дальше от берега.

Тут-то ему позвонил Ледников и сказал, что нужно срочно встретиться.

Глава 25
Валентин Ледников
La ou dieu veut il pleut
Дождь идет там, где хочет бог

Встретиться договорились в уличном кафе на Монпарнасе. Ледников пришел первым, устроился за крохотным круглым столиком в плетеном кресле рядом с пластмассовым ящиком, в котором росли веселенькие цветочки, и принялся рассматривать беспечно-оживленную в этот замечательный денек парижскую толпу, которой не было никакого дела до его проблем, страхов и усталой злости. Впрочем, и ему самому было не до этих людей.

Молодой официант в жилетке, бабочке и длинном белом фартуке принес бокал вина. Ледников отпил глоток и подумал, что выбор у него не велик. Сам он выслеживать и ловить Грана не может. А может он только одно – сдать его вместе с бандой полиции. Но для этого нужно дать полиции точные наводки. А сообщить их мог только Карагодин. Который, как ни крути, тоже член банды. А значит, должен навести полицию на самого себя. Хорошенькое предложеньице ему предстоит услышать, что и говорить! Но другого пути нет – Карагодина надо убедить, что это его единственный выход, пока он еще жив и Зондер не убрал его как ненужного свидетеля. Пусть выводит на Зондера, а сам тем временем сваливает из Франции куда-нибудь подальше. Это уже был реальный вариант, который мог сработать… Карагодина надо убедить пойти на это. Убедить во что бы то ни стало!

50